ОХОТА

- Да-а, тиха украинская ночь…- подумал, проснувшись от звука выстрела, пенсионер Илья Петрович. Было часа три ночи. Белая луна освещала потертую мебель в комнате, стеклянные банки с заготовками на зиму под кроватью и залитое слезами осени – дождем  окно.

Илья Петрович подошел к входной двери и посмотрел в глазок. Из квартиры напротив военные тащили избитого мужчину, следом вынесли носилки с окровавленной женщиной. Мужчина сопротивлялся, но силы были не равны.

Командовал происходящим лысый человек лет пятидесяти с лицом, напоминающим покойника.

Илья Петрович отпрянул от двери. Он не знал семью напротив, они сняли квартиру недавно, но помнил, что у молодой пары был ребенок.

- Где же ребенок? – подумал пенсионер и бросился к окну. Сквозь капли дождя на стекле удалось рассмотреть, как в милицейский автобус затолкали мужчину и занесли носилки с женщиной, следом загрузились военные.

Как только красные огни автобуса скрылись за поворотом, Илья Петрович вошел в разгромленную квартиру и огляделся. Кругом все говорило об ожесточенной борьбе. Стены и диван измазаны кровью, дверь в ванную выломана, кругом рассыпана крупа, макароны и сахар как будто кто-то использовал пакеты с провизией как гранаты.

Илья Петрович не знал, что ищет, но все же нашел. Ребенка. Девочку лет трех.

Ребенок был спрятан в диване в той его части, куда обычно убирают постельное белье. Глаза малышка зажмурила, а в рот засунула кулачек, наверное, чтобы не плакать. Бывший бухгалтер, а ныне пенсионер Илья Петрович схватил ребенка и мелкой рысью засеменил в свою квартиру.

Звонок в дверь Ильи Петровича раздался на рассвете. В дверном проеме силуэт лысого человека в неясном утреннем свете казался плоским. Плоский человек вошел в квартиру и показал Илье Петровичу удостоверение.

- Сотрудник СБУ. Олэг Орлив, – представился он. – Мы ищем ребенка из квартиры напротив. Вы не знаете, где он?

- А зачем вам ? 

- Ночью накрыли ячейку шпионов, русский молчит, а его бабу убили.

Илья Петрович с недоумением воззрился на лысого и подумал: "Значит он  русский, а ты тогда кто? Имя у тебя русское, фамилия тоже, говоришь на русском, а сам значит не русский".

- Ну, так что? – прервал раздумье пенсионера СБУшник. Илья Петрович посмотрел в лицо гостя и понял, почему оно показалось ему сегодня ночью мертвым. Глаза. Глаза у Олега Орлова, бывшего офицера советской армии, бывшего русского, а ныне сотрудника СБУ Олэга Орлива были холодные, как две заледенелые на морозе металлические пуговицы.

- А ребенок-то при чем? – Илья Петрович замер, предчувствуя самое ужасное. Как говорится, предчувствие его не обмануло.

- Если колорадской личинке начать ломать пальчики на глазах отца, то вся проблема счастливо разрешится в кратчайший срок. –  Лысый с хитрецой взглянул на опешившего пенсионера  и ухмыльнулся.

- Нет, не знаю. - ответил Илья Петрович, а про себя подумал: "Да люди ли они?"

***

Ирина Петровна,  жительница маленького украинского села, что находилось на сопредельной  с ДНР территории, пила чай с соседкой и смотрела любимый сериал. Неожиданно показ сериала прервали, и на экране появилась фотография маленькой девочки.

Голос за кадром сообщил, что малышка пропала и за всякую информацию о ней полагается награда.

- Какая лапочка, – сказала Ирина Петровна и вздохнула.

- Наверное, москали украли,- выдвинула предположение соседка и тщательно облизала чайную ложечку. В советское время эта женщина была профоргом в большом колхозе и считала себя культурным человеком. – От них, от москалей поганых, все наши беды, – бывший профорг снова зачерпнула ложечкой малиновое варенье и прихлебнула чай.

За окном прошуршал по гравию и остановился автомобиль.

- Брат приехал, – обрадовалась Ирина Петровна, выглянув в окно.

Илья Петрович зашел в комнату,  в  руках он нес что- то большое, завернутое в плед. Когда плед развернули, под ним оказалась девочка из телевизора. Ребенок был одет только в тоненькую пижаму в розовых сердечках и мохнатые тапочки на босу ногу.

Пока в суматохе сестра и брат искали, во что одеть и чем накормить малышку, соседка тихо и незаметно исчезла.                                                                     

Предчувствие беды вытолкнуло Ирину Петровну из кровати. Она вспомнила, что соседка вдруг исчезла, ушла не попрощавшись, чего с ней раньше никогда не было. Сердце заныло от неясной тревоги. Она разбудила брата. Вдвоем  быстро одели девочку в старенькие детские вещи, оставшиеся от детей Ирины Петровны, и собрались сами. Опоздали они всего на полчаса. В дверь и закрытые ставнями окна забарабанили тяжелыми кулаками.

- Иди, прячься во второй погреб, я их задержу, – спокойно, чтобы не напугать ребенка, сказал Илья Петрович и взял в руки топор.

В доме Ирины Петровны было два погреба. Один, как у всех – обычный, а о втором никто не знал, в нем ее брат гнал самогон во времена Горбачева.

Схватив малышку на руки, испуганная женщина выбежала в холодный сарай, пристроенный прямо к задней стене дома и в углу открыла потайной люк. Люк был замаскирован пустой бочкой.

Усадив девочку на колени, Ирина Петровна поднесла палец ко рту и прошептала: – Ш-ш-ш... Ребенок тут же зажмурил глаза и закрыл рот сжатым кулачком.

Господь сжалился над бедной женщиной и не позволил ей увидеть то, что произошло наверху.

Ирина Петровна не видела, как ее брата вытащили во двор и пытались заставить встать на колени. Бывший бухгалтер стоял прямо, и ветер развевал его красный галстук как флаг над головой. Тогда старику прострелили ноги, и он все-таки упал на колени.

Ирина Петровна не увидит, как к Илье Петровичу подойдет лысый человек с замороженными глазами – пуговицами и заставит его кричать "Слава Украине!", но ее брат откажется и начнет петь  "По полю танки грохотали…"

Господь не позволит ей увидеть, как ее Ильюше проломят голову.

Ирина Петровна так никогда не узнает, что соседка – бывший профорг, с которой она дружила много лет, вынесет из ее дома две пуховые подушки, предмет ее профорга вожделения, и серебряные ложечки.

Ирина Петровна не увидит, как огненный петушиный хвост, роняя золотые перья, с гулом вырвется из под крыши и начнет уничтожать все, до чего только сможет дотянуться.

***

Погоню женщина с ребенком на руках обнаружила не сразу. Ирина Петровна стремилась попасть на территорию ДНР, а потом в Россию, где у нее с братом имелась родня, но для этого нужно было переходить границу, контролируемую ВСУ. Ирина Петровна боялась ее переходить,  и правильно, так как ее фотография и девочки уже были на руках у всех командиров на линии соприкосновения. "Наверное, выдал кто-то из водителей, что подвозили ее и ребенка, они ведь тоже смотрят телевизор", - решила она, и страх заметался в груди как маленькая птичка.

С вершины небольшого холма, покрытого редким лесом, женщина увидела  две подъезжающие грузовые машины с солдатами и один легковой автомобиль. Из автомобиля вылез человек в штатском и начал выстраивать солдат цепью.

Ирина Петровна поняла, что минут через пятнадцать ее настигнут, а спрятаться в осеннем светлом, звонком, прозрачном лесу негде. За лесом простиралось поле с табличками "осторожно! мины". Ирина Петровна приняла решение.

Она сняла с малышки коричневую курточку с капюшоном и эмблемой олимпийского мишки, закутала в свой пуховый платок и положила в сухую ложбинку. Засыпала сверху ветками.

- Ш-ш-ш, - сказала она ребенку, и девочка зажмурила глазки и поднесла сжатый кулачек ко рту.

Ирина Петровна начала набивать детскую курточку опавшими листьями.

Бывший русский офицер, а теперь украинец Олэг Орлив с изумлением увидел за лесом  идущую по минному полю пожилую женщину. Женщина несла на руках ребенка в коричневой курточке с капюшоном. Ребенок спал, его голова лежала у женщины на плече.

- Куда!? Вернись, дура!!! – заорал человек с ледяными пуговицами вместо глаз.

Ответом ему послужил оглушительный взрыв, и суматошные крики галок, стая которых взметнулась в  белое осеннее небо.

Ирина Петровна не смогла обмануть преследователей, но она выиграла бесценное время. 

***                         

...Четырнадцатилетний Славка наткнулся на девочку,  когда сбежал из психиатрической клиники, и бродил по лесу, не зная куда идти. В психушку его определили из детского дома за плохое поведение.

Малышка была  без сознания и в бреду грозила кому-то пальчиком.

Славка вздохнул и взял горячий комочек на руки. "Надо возвращаться", решил он.

Главврач Семен Моисеевич Блюм бежал по длинному больничному коридору с ребенком на руках и полы белого халата развевались у него за спиной, как крылья ангела.

Неделю назад Славик принес ему больную девочку, и вот сегодня за ней пришли. Решетки на окнах и на двери должны были задержать прибывших. Семен Моисеевич знал, что это за девочка, потому что смотрел телевизор. Среди медперсонала, видимо, нашелся тот, кто решил позвонить по указанному под фотографией малышки телефону.

- Одевайся! – заорал всегда вежливый Семен Моисеевич, ворвавшись в палату к Славику и вынул из кармана пистолет.

Славик живо оделся. Главврач вручил мальчику ребенка, пистолет и, открыв своим ключом решетку на окне, вытолкнул обоих в заросли сирени, что росли вдоль всего первого этажа здания.

Сотрудник СБУ Олэг Орлив долго бил Семена Моисеевича Блюма ногами. За то, что тот ватник, сепаратист, агент Кремля и вообще еврей.

***

До границы с Донецкой Народной Республикой было рукой подать, но Славка решил отдохнуть и дождаться темноты. Впереди был блок пост ВСУ.

Мальчик нашел хорошее место под густой елью и залез туда вместе с девочкой. Это была странная девочка. Вот уже  три часа как они шли по лесу, а она даже ни разу не захныкала, не попросила есть, и вообще ни чего не говорила, даже как ее зовут.

- Эмоциональный посттравматический шок, – вспомнил Славка слова доктора и покрепче прижал к себе малышку. Задремали оба.

Вдруг мальчик сквозь сон услышал сказанное нараспев: "Сяяядь на пенек, съееешь пирожок".- и так несколько раз подряд.

Славка вылез из укрытия и огляделся. Никого. Но вот опять: "Высокооо сижу, далекооо гляжу". 

Мальчик поднял голову и увидел неподалеку сидевшего на нижней мощной ветке дуба лысого человека в шляпе и длинном кожаном пальто.

Человек слетел с ветки, как ворон из преисподней, и подошел к Славке. У человека глаза напоминали две заледенелые на морозе металлические пуговицы.

- Отдай мне ее и можешь убираться, – хрипло сказал человек мальчику.

- Зачем она вам? – спросил Славка тоже хриплым голосом то ли со сна, то ли с перепугу.

И тут, что называется, Олэга Орлива прорвало.

Он начал говорить о том, как благодаря ребенку он сломает волю ее отца. И как страстно желает он увидеть страх и мольбу в глазах этого человека, а не презрение  и ненависть как было до сих пор.

- Я заставлю его ползать передо мной на коленях, целовать мои ноги, целовать флаг Украины, орать "Героям слава!" и умолять  не трогать дочь.  Ты  меня понимаешь? - человек с холодными глазами  наклонялся все ближе и ближе к мальчику. – Я их всех ненавижу. Всех этих русских…- хрипел от злости  этот ворон.

 Славик все понял. Он вытащил из кармана пистолет и выстрелил мерзавцу в грудь.

- Зачем? – падая на землю и теряя шляпу, просипел лысый и закрыл свои глаза-пуговицы.

И не понятно было, что он хотел спросить у судьбы в свое последнее мгновение. То ли зачем Славка его убил, то ли зачем он умирает не как русский офицер, а как предатель и подонок, забывший свое имя.

 ***

Детей нашла в ту же ночь диверсионно- разведовательная группа из ДНР и переправила сначала в Донецк, а потом в Россию в детский дом.  Там  их нашел отец Анечки и забрал обоих домой. Отца Ани обменяли на двух негодяев, которые планировали диверсии в Крыму.

Эпилог.

Уже много лет спустя отец Анны и Вячеслава наткнулся на черновик анкеты, которую писал его сын Вячеслав  при поступлении в суворовское училище. В графе национальность нетвердым еще полудетским почерком было написано "украинец". Потом зачеркнуто и сверху приписано - "русский".

Елена Кириллова