Донатас БАНИОНИС, актер: ЛЮБАЯ ВЛАСТЬ – И ЦЕРКОВНАЯ, И ПРЕЗИДЕНТСКАЯ, И КОРОЛЕВСКАЯ, БОИТСЯ ПРАВДЫ, КАК ЧЕРТ ЛАДАНА
28 апреля 1924 года родился выдающийся актер Донатас Банионис, звезда фильмов «Солярис» и «Командир счастливой «Щуки». Кто хорошо знает литовского артиста, тот понимает, что он не так-то прост, каким кажется на первый взгляд, иначе бы не сыграл умнейшего разведчика в фильме Саввы Кулиша «Мертвый сезон». Своими мыслями о творчестве и жизни артист делится с читателями.

О современном театре

Увы, и российский театр, и литовский сейчас находятся в состоянии упадка. Нет хороших режиссеров – вот главная причина. В той халтуре, которая сейчас выдается за искусство, желания участвовать у меня нет.

О любимых фильмах

- Любимая роль – не понимаю, что это значит. Не спать же мне с любимой ролью, не целовать ее? Я снялся почти в 100 фильмах, из которых могу выделить только пять: «Никто не хотел умирать», «Мертвый сезон», «Солярис», «Приключения принца Флорезеля» и «Гойя», которые достойны внимания. Причем в достоинствах фильмов – главная заслуга режиссеров, а не актеров, в частности, меня. Я делал то, что мне говорил режиссер, произносил текст, который был написан, правда, мой голос с акцентом потом переозвучивали.

О гениях и Тарковском

Ни с одним гением поработать не удалось. Тарковский, безусловно, был очень талантливым, мыслящим художником, но не гением. Его последний фильм «Жертвоприношение», получился вторичным, а это свидетельство того, что художник исчерпал себя. Тогда как гений – неисчерпаем.

О художниках и Гойе

Гойя, которого я сыграл в кино, – не гений, и Пикассо, Дали – не гении. Ну разобрал Пикассо мир на кубики, а дальше что? Разве ему удалось из этих кубиков создать новый мир? Гойя интересен как художник, у которого был сложный конфликт с властью, как у Михаила Булгакова, как у Бориса Пастернака. Когда Гойя нарисовал скандальную серию офортов «Капричиос», глава Инквизиции вызывал его к себе для серьезного разговора. И на вопрос Инквизитора: «Кому служит ваше искусство?», испуганный художник ответил: «Служит правде, ваше преосвященство». А когда Инквизитор возмущенно переспросил: «Значит, не церкви?», Гойя заявил: «Но церковь-то выше правды».

Этот разговор, описанный Лионом Фейхтвангером в своем романе «Гойя или тяжкий путь познания», и лег в основу фильма. Искусство стремится к правде, тогда как власть не любит правду. Любая власть – и церковная, и президентская, и королевская, боится правды, как черт ладана. Поэтому художники и политики всегда будут находиться в конфликте друг с другом, всегда будут Гойя и Инквизитор, Пушкин и Николай Первый, Булгаков и Сталин.

О Сталине и Сибири

- Если бы мне предложили сыграть Сталина, скорее всего, отказался бы. Но не потому, что не хочу играть диктатора, а из-за боязни исказить образ деятеля истории. Другое дело, если бы я видел этого деятеля в жизни, общался бы с ним.

О политике

- Политика – это сфера, диаметрально противоположная искусству. Хотя я был знаком со многими президентами, в том числе и с российскими. Так, с Михаилом Горбачевым в 1988 году я летел в Нью-Йорк на заседание ООН. С Владимиром Путиным общался, можно сказать, с глазу на глаз. Ваш президент мне сказал, что был настолько потрясен фильмом Саввы Кулиша «Мертвый сезон», где я сыграл главную роль, что решил стать разведчиком. Именно так и сказал: «Благодаря вам я пошел в разведку». Так витиевато искусство влияет на судьбы людей и стран.

Об Оне – единственной

- Помню, когда я снимался в знаменитой картине Михаила Калатозова «Красная палатка», а это был международный проект с участием итальянской звезды Клаудиа Кардинале, мои зарубежные партнеры стали рассказывать, сколько у них был жен, и какие все они были красавицы. Когда дошла очередь до меня, я признался, что жена у меня одна, и другой не было. Меня не поняли: как это одна, почему одна? И с такой жалостью на меня смотрели, будто я смертельно больной. С Оной мы прожили 60 лет в любви и еще раз в любви. После смерти Оны живу один. Даже поссориться не с кем.

Анжелика Заозерская