РОССИЯНЕ НЕ БРОСИЛИСЬ УСЫНОВЛЯТЬ СИРОТ
Год назад был подписан так называемый «закон Димы Яковлева», запрещающий усыновление американцами российских сирот. Итоги? Итогов нет: сироты никуда не делись, россияне не бросились их усыновлять. Судьба тех двух сотен детей, которые должны были уехать в Америку, неизвестна.

Присвоен гриф секретности
В конце ноября Европейский суд по правам человека обратился к российской стороне с просьбой сообщить, как устроены те дети, чье усыновление американцами было сорвано «законом Димы Яковлева». По словам уполномоченного МИД РФ по правам человека Константина Долгова, многие из них попали в новые семьи либо были возвращены в биологические. При этом чиновник уточнил: «У меня нет статистики, но их довольно приличное количество».

Детей, которым отказали в праве на родителей, около 200. Об их судьбе не знает не только Долгов, но и Михаил Прохоров, обещавший 50 тысяч долларов каждой российской семье, которая возьмет кого-то из этих сирот. Уполномоченный по правам ребенка Павел Астахов хранит молчание. Создается ощущение, что информации о тех, кто мог бы, но не стал американцем, присвоен гриф секретности.

– Нам точно известна судьба только трех сирот, лечением которых мы занимались, – говорит Елена Альшанская, президент фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам». – Они действительно устроены в российские семьи. О других, к сожалению, мало что известно. Насколько я знаю, родителей обрели лишь треть детей, хотя обещали, что всем обязательно найдут семьи.

Информация об этих детях, многие из которых имеют тяжелые заболевания, в буквальном смысле собирается по крохам. Известно, что умер ребенок с пороком сердца из Нижегородской области. Из 33 маленьких петербуржцев лишь двое обрели родителей, причем одного усыновили англичане. Еще на троих было оформлено опекунство, один ребенок был помещен в приемную семью.

– Жаль тех детей, которые уже могли бы быть в семьях. К тому же Россия практически потеряла возможность получать отчеты о жизни уже усыновленных американцами детей, – говорит генеральный директор Центра развития социальных проектов Армен Попов, член совета Министерства образования и науки по вопросам защиты прав и законных интересов детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей.

Единственным плюсом принятия «закона Димы Яковлева» стало то, что, пожалуй, впервые в России о сиротах заговорили вслух и громко.
– Тема детей-сирот и их усыновления переместилась с периферии общественного сознания в центр, – продолжает Попов. – Жаль, что это произошло на фоне скандала с американскими усыновителями, но, видимо, обществу надо было как-то дозреть до этого.

100 тысяч как стимул

Сиротский закон обсуждала без преувеличения вся страна. Она как будто раскололась на две неравные части: на тех, кто за запрет, и тех, кто считал американцев единственным шансом российских сирот-инвалидов обрести семью.

– Это миф, который был раздут в процессе этой истеричной с обеих сторон кампании, – возражает Елена Альшанская. – Любой американец также хочет усыновить прежде всего здорового и красивого ребенка. И из всех детей, увезенных в Штаты, лишь 10 процентов имели инвалидность. Вообще, самый высокий процент усыновленных детей с патологиями по отношению к общему количеству – у итальянцев.

По гамбургскому счету сам запрет на усыновление маленьких россиян американцами слабо повлиял на ситуацию с сиротами. Не случилось главного – того, на что, вероятно, надеялись авторы резонансного закона: россияне не бросились усыновлять. Были разработаны поправки в отдельные законодательные акты по вопросам устройства детей-сирот, призванные вроде как облегчить процедуру усыновления. Но благими намерениями, как известно, вымощена дорога в ад.

Например, среди новых обязательных требований – обучение в школе приемных родителей. Требование есть, а школ – нет. Кроме того, во внимание теперь принимается здоровье не только самих опекунов или усыновителей, но и проживающих с ними в одной квартире. Это значит, что если там живет человек, которого государство считает потенциально опасным для общества, то ребенка взять уже нельзя. К опасным болезням отнесены чума, холера, туберкулез, гельминтоз, гепатит B и С. Но в первую очередь данный запрет коснулся родителей ВИЧ-инфицированных детей, которые были готовы позаботиться и о другом ребенке с тем же диагнозом.

В июле Владимир Путин подписал закон «О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ по вопросам устройства детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей». С 13.087 до 100 тысяч рублей было увеличено единовременное пособие для усыновляющих ребенка-инвалида. Но ничего не произошло. Вероятно, потому, что усыновляют все же не ради денег и не по партийному «надо!» Мотивация другая – эмоциональная. А тут у государства сил маловато.

Зачем же печься о демографии?

В России примерно 120 тысяч сирот – от года к году цифра практически не меняется. Всем очевидно, что обрести родителей смогут далеко не все из них, так что без иностранцев не обойтись. Поэтому запрет на усыновление не касается, например, Италии и Великобритании, а в декабре планируется обсуждение «детского вопроса» со Словенией.

– Честно говоря, я никогда не понимала международное усыновление, – признается Марина Гордеева, председатель правления Фонда поддержки детей, находящихся в трудной жизненной ситуации. – В России оно появилось лишь в середине 90-х годов на фоне непростых событий, которые мы переживали. Зачем же печься о демографии, если потом рожденных отдавать на сторону? Тем более что международное усыновление – вовсе не гарантия счастливого детства. Это лотерея – кому-то повезло больше, кому-то меньше.

Говоря юридическим языком, в России есть сироты биологические – когда оба родителя умерли. Но больше 90 процентов – сироты социальные, то есть брошенные или оставшиеся без родителей в результате лишения тех прав. И им на самом деле нужны не чужие дяди и тети, будь они хоть американцами, хоть марсианами, а родные мама и папа.

– Я уверена, что 60 процентов всех детей из детских домов нуждаются в возвращении в семью, – говорит Елена Альшанская. – Если необходимо, нужно помочь его родным – по большей части это бедные, я бы даже сказала, нищие люди. Очень часто с зависимостями. Поэтому нужна серьезная государственная программа по лечению от алкоголя и наркозависимости. Ее нет. И мы перекачиваем детей из одних семей в другие. Я не вижу в этом процессе ничего позитивного. В отношении каждого ребенка необходимо принимать то решение, которое нужно именно ему. А шанс не потерять родную семью, с моей точки зрения, стоит дороже шанса обрести новую.

Сергей Пустовойтов