Михаил ЭПШТЕЙН, культуролог: СОВРЕМЕННАЯ РПЦ В ЛИЦЕ СВОИХ «РЕЛИГАРХОВ» ОТОЖДЕСТВЯЕТ СЕБЯ С ПРАВЯЩИМ РЕЖИМОМ
Когда в обществе воцаряется убеждение, что вокруг все лишено смысла — то духовное и душевное исподволь набирает силу. И религия как высшее проявление духа становится последним оплотом для далеких от церкви людей. Может ли религия, прошедшая долгую полосу гонений и отрицания, возродиться в традиционных формах? Чем опасен поспешный переход от воинствующего атеизма к господствующей роли церкви? Почему рeлигия взята на вооружение политиками и националистами? Об этом мы говорим с известным культурологом Михаилом Эпштейном.

Бедная вера

— По новым данным социологов, в России лишь 13% атеистов. Вам верится?

— Во всяком случае, опрос, проведенный Фондом «Общественное мнение» (ФОМ) летом 2012 г., взял необычайно большую выборку — 57 тысяч респондентов против обычных полутора тысяч. Кстати, это резко понизило численность православных. Раньше считалось, что их процентов 70—80, а оказалось — 41%, 58,5 миллиона. Вторая по численности группа, 25%, 36 миллионов, — верующие без вероисповедания. 6,5% мусульман; 4% экуменистов, т.е. внеконфессиональных христиан, дальше идут доли 1 процент и меньше: католики, протестанты, буддисты, старообрядцы, язычники… Самая неожиданная и интересная — вторая группа: в Бога они верят, но к конкретной религии себя не относят - это называется «бедная вера».

— Что это значит?
— В конце 1970-х — начале 1980-х гг. все больше людей уходило от атеизма, но не все присоединялись к определенным религиям. Понятие «бедная вера» сформировалось в 1982 году по аналогии с «бедным театром» Ежи Гротовского. В этом театре не было ни сцены, ни костюмов, ни масок, ни бутафории — актеры просто жили на пределе своей человечности и вовлекали в процесс зрителей. Они не перевоплощались, а как бы развоплощались.

У бедной веры тоже нет ничего, кроме прямого предстояния Богу. Ни храмов, ни обрядов, ни догм, только обращенность к Богу здесь и сейчас, один на один. «Бедный» звучит не пренебрежительно; вообще это слово в религиозном контексте имеет положительную коннотацию. «Блаженны нищие во имя духа». И слово «бедный» этимологически родственно латинскому fides, «верa». Связь такая: «Быть бедным, неимущим — приносить жертву — верить в Бога».

— Вы называете наше общество пост¬атеистическим. Вы верите, что в нем происходит религиозное возрождение?

— Возрождение религиозного сознания началось в 1970-е и не только возрождение, но и массовое зарождение нового, надконфессионального сознания — впервые в российской, а может быть, и всемирной истории. Опыт советского атеизма, беспощадный для всех, выдвинул «верующий», которая поначалу воспринималась как идеологически порочная, а потом стала наполняться собственным положительным смыслом. Не «православный», не «католик», не «мусульманин», а просто верующий.

Уроки из истории не извлечены

— Сейчас религия для многих сводится к обрядам по праздникам.

— Это и есть форма идолопоклонства, когда вера в живого Бога подменяется верой в обряд. Критика такого фарисейства, убиения духа буквой, — в Евангелии, а также в Талмуде: «Суббота должна служить вам, а не вы субботе». Главными противниками Иисуса были не атеисты, а фарисеи, считавшие себя праведниками, исполнявшие каждую букву закона. Именно их он и обличал прежде всего. Но фарисейство, увы, возрождается на почве любой религии, в том числе и христианства.

— Православие взято на вооружение как средство борьбы со всяким инакомыслием.

— Православие исторически связано с национальным государством. У православных нет такого всемирного, наднационального, надгосударственного центра, как Ватикан. Соотнесенность церковной иерархии с национальной государственностью очень акцентирована. В 1970 годы были надежды на то, что в постатеистической России из трагической истории гонимой церкви будет извлечен урок. В СССР церковь подчинилась государству лишь под пытками и выстрадала свою веру тысячами новомучеников. Думалось, что в свободной стране уния с государством будет церковью отринута. Не произошло.

— Церковь все больше стремится к слиянию с государством и даже подчинению его, к проникновению в систему образования, диктату оценок в искусстве.
— Это печально для многих мыслящих верующих. Современная РПЦ в лице своих «религархов» отождествляет себя с правящим режимом. И если он рухнет, это не сможет не отозваться болезненно на судьбе церкви, как произошло и в 1917 году. Рухнула монархия — а вместе с ней и церковь, которая пела ей осанну и служила ей духовной опорой. Но у монархии все-таки были глубокие, многовековые корни в России, а что побуждает церковь идти на столь тесное сближение с постсоветской автократией и клептократией? Значит, уроки из истории не были извлечены.

Зачем церкви нужна роскошь?

— Как может культ успеха и силы, возникший в стране, уживаться с религией, в которой блаженны нищие и кроткие? Уход в абстрактную веру связан с желанием обойти противоречие?

— Обойти его нетрудно, и оставаясь в церкви, и даже на самом верху иерархии. Официальный представитель патриархата по связям с обществом не раз объяснял, зачем РПЦ нужна роскошь и почему священнослужители имеют право носить дорогие вещи: чтобы «отражать общественный престиж Церкви». Для многих верующих такая установка на обогащение расходится с сущностью христианства. Разочарование в симбиозе церкви и коррумпированной власти может еще дальше подтолкнуть общество к «бедной вере».

— Вы считаете, что это увеличит число ее приверженцев, а не число атеистов?

— Возможно, и число атеистов. Но вы сами сказали, что у души есть потребность веры, и если мы испытываем разочарование в политически конформистских и коммерчески успешных формах поп-религии, то естественно перенести веру на самого Творца, а не отрекаться от нее. Хотя возможна и такая реакция: «Ах, раз вы учители веры, предаете ее и поклоняетесь маммоне, т.е. богатству, тогда и я верить в Бога не буду». Такой ход к безверию возможен, но он мало мотивирован.

Для большинства современников вопрос стоит не так: верить или не верить. Вопрос стоит: верить церковно или внецерковно, обрядово или внеобрядово. Эта трещина порой проходит через человеческое сердце как личная драма воцерковления — расцерковления. Есть время собирать и время разбрасывать камни — в том числе камни храмов в своей душе. И история человечества, как и история каждой души, — это не только борьба веры с неверием, но и борьба веры с организованной, порой огосударствленной религией.

— Почему религия — удобное орудие политической борьбы?

— Мир вошел в эпоху относительного материального благополучия, и разжигать людей классовой враждой — уже не удается. Приходится апеллировать к высшим ценностям, поскольку главная движущая сила людей — это дух. Поэтому на вере удобно строить политические схемы, цель которых — завоевывать мир.

Ольга Тимофеева

Комментарии наших читателей

Добавить комментарий

Ваше имя:
Сообщение:
Отправить

Октябрь 2013

Специальное предложение

Такое разное счастье

 

Читать книгу
Натальи Желноровой

"ГОРЕЛА ВРЕМЕНИ СВЕЧА" 
 

Читать книгу
Владимира Савакова и
Натальи Желноровой
"НОЧНОЙ ДИКТАНТ"

 

Читать книгу
Владимира из п.Михнево
"ТЫ ОТКРОВЕНИЯ УСЛЫШИШЬ
ИЗ ПОТАЕННОЙ ГЛУБИНЫ"

 

Дом-Усадьба Юрия Никулина открывает свои двери! 

 

РОССИЙСКОЕ ИНФОРМАЦИОННОЕ АГЕНСТВО 


 

Если вы хотите оказать нам помощь в развитии сайта и нашей благотворительной деятельности - разместите наш баннер на вашей страничке!




Органайзер доброго человека

Вывезти на свежий воздух и весеннюю прогулку свою семью.
Пригласить в гости старого друга.
Позвонить маме и отцу.
Отдать книги, диски и игрушки многодетной семье.
Помочь безработному соседу устроиться на работу.
Поговорить о жизни с сыном.
Оплатить (хоть раз в год) квартиру бедного родственника.
Подарить жене цветы.
Подумать о своем здоровье.
Отдать давние долги.
Покормить птиц и бездомных собак.
Посочувствовать обиженному сослуживцу.
Поблагодарить дворника за уборку.
Завести дневник для записи своих умных мыслей.
Купить диск с хорошим добрым фильмом.
Позвонить своей любимой учительнице.
Поближе познакомиться с соседями.
Помолиться об умерших родных и друзьях.
Пожелать миру мира и любви!