ДЕТИ-ИНВАЛИДЫ, ПОТОМ СРАЗУ – РАЗ, И В ДОМ ПРЕСТАРЕЛЫХ
Пятый год в Новокуйбышевске существует клуб «Опора», созданный родителями детей-инвалидов: здесь не дают впадать в уныние. Небольшая комната, метров двадцать. По периметру — шкафы, на которых — книги, рисунки, самодельные куклы. Одна из стен густо увешана дипломами в рамках. Клуб участвует со своими оригинальными театральными постановками в конкурсах, ездит по стране — если представляется возможность.

И справа — друг, и слева — друг!

В небольшом помещении с трудом умещаются два длинных стола, офисные стулья. Из окон — виды на пришкольный пустырь.

— Мебель приобрели благотворители, — говорит одна из организаторов клуба, Наталья Бочкарева. — Незнакомые люди выражают желание помочь и помогают щедро. Причем предпочитают делать это анонимно. У нас все, что делается от человека к человеку, — хорошо и отлично. Когда вмешивается государство — начинаются неприятности.
Дети из детского возраста по общепринятым меркам уже вышли. Возраст членов клуба — от 13 до 30 лет. Те, кому 13, учатся в школе. Новокуйбышевская коррекционная школа называется «Перспектива», и какие-то определенные годы ребята с ограниченными способностями проводят там. Неминуемо наступает выпускной вечер, и мир для особенного ребенка схлопывается до пределов куба комнаты, квадрата окна, прямоугольника телевизора.

— У нас ведь как, — говорит Наталья Юрьевна, — дети-инвалиды, потом сразу — раз, и дом престарелых. А в промежутке — ноль, пусто-пусто, ничья земля. Мой сын, Сережа, окончил школу. У него аутизм, тяжелая форма. Оказался никому не нужен. Что делать? Смириться с его пребыванием в четырех стенах, зная, что это — постепенная деградация, отупение, потеря всех навыков социализации?

— С инвалидами никто не хочет возиться, — продолжает Наталья Юрьевна. — Брезгливо пропустят в зал, поздравят со сцены с Днем инвалида — и до свидания. Повезло встретиться с Ларисой Анатольевной. Ее сын, Паша, — тоже аутист. В течение длительного времени Лариса ежегодно ездила с ним в Москву, где он проходил лечение.
В отделении, где они лежали, ее встречали с радостью: Лариса каждый раз устраивала детям представления, ставила спектакли, каждому ребенку доставалась роль, с которой он мог справиться. Колясочник, например, исполняет царя… Все сценарии к нашим миниатюрам пишет сама Лариса Анатольевна!

Наталья Юрьевна горделиво кивает в сторону подруги. Открыт ноутбук, и можно посмотреть запись выступлений клуба на открытой площадке в парке Победы. «Жалеть себя не мало ль проку, смелее оглянись вокруг, ведь не один ты в мире этом, и справа — друг, и слева — друг!»

— В 2009 году мы с Ларисой Анатольевной зашли в комитет по делам молодежи. Привели нас в это здание. Сейчас в клубе около 25 детей. Мы бы принимали и больше, и мы хотим! Но помещение маловато. И вообще — у нас есть мечта. Нам необходим большой, хороший центр социальной адаптации инвалидов. Не медицинский центр, нет! Социальный. Ведь наши диагнозы какие? ДЦП, умственная отсталость, аутизм… На работу устроиться нереально. Нужен артельный труд.

«А какая от вас рентабельность?»

Каждому было бы полезно участвовать в нехитром производстве, это поднимает самооценку, позволяет чувствовать себя равноправным членом общества. Я даже в чем-то понимаю работодателей: кому нужны лишние проблемы? Ведь наши дети по-любому тормозят. Кому интересно их обучать, наставлять, держать в штате врача, оборудовать надлежащим образом рабочие места? Инвалиды пугают, вызывают негативные эмоции. Всем спокойнее и веселее, когда мы сидим по домам, плотно закрыв двери.

— Спасение утопающих — ясно, чьих рук дело, но у нас в стране все доведено до абсурда. Трудоустраивать нас не хотят. Нужна помощь с театром — участие профессионального режиссера, костюмера. Мы делаем все, что можем, своими силами. Но для творческого роста уже наших этих сил недостаточно. Сейчас мы просим наговаривать фонограмму спектаклей, потому что дети своими голосами не вытягивают. Поставили себе цель — добиться собственного говорения на сцене. Хорошо бы — привлечь профи. Но, чтобы оплатить их услуги, нужны деньги. Денег нет. Нам напрямую говорят: а какая от вас рентабельность?

В разговор включается Лариса Анатольевна.
— Вроде бы обещали финансовую поддержку от управления культуры в 2014 году, — осторожно говорит она, боится сглазить. — Но все это так зыбко…

Никакой рентабельности от инвалидов не дождешься, конечно. Но пусть кто-то объяснит: а какова рентабельность российского чиновника? Сотрудника мэрии? Депутата? Здорового, сытого человека, владельца хорошей белой зарплаты в разных приятных точках земного шара?

Субботнее заседание клуба подходит к концу. Договариваются о репетиции, о выступлении в следующую среду. «Собираемся в три часа у библиотеки, без опозданий». Мамы записывают время. Привезут детей. Самостоятельно добраться могут немногие. Двум колясочникам вообще нужен специальный транспорт. Поэтому выступление состоится без них: заказ грузового такси представляется слишком дорогостоящим.

Ребята собираются. Улыбаются, смеются. Счастливы, рядом с ними родные люди, не дающие впасть в уныние. Но им нужны и люди на других уровнях, для поддержки и просто общения. Давайте помогать. Давайте поддерживать, общаться, ходить на выступления, плакать, аплодировать, смеяться. Эти люди — мы.

Наталья Фомина