СИРОТА КАЗЕННАЯ 

Почему в детских домах изо всех сил противятся тому, чтобы их воспитанников взяли в семьи? Причина оказалась банальной - деньги, которые государство перечисляет учреждению за каждую сиротскую душу. 

Ежегодно в России около 120 тысяч детей по разным причинам остаются, говоря языком официальных документов, без попечения родителей и попадают в детские дома. Забота о них ложится на плечи государства. На Западе не так. Детдомов в развитых странах нет уже давно. Сирот или ставших таковыми при живых родителях детей там воспитывают в замещающих семьях. Называется это патронатом (от латинского patronatus - форма покровительства слабым). 

Опыт решили приживить и на российской почве. Стандарты отечественного патроната разрабатывали в Центре патронатного воспитания на базе московского детского дома 19. Предполагалось, что наработки распространят по всей стране. Однако недавно стало известно: эксперимент фактически прихлопнут. Уникальной команде педагогов центра указали на дверь. "Разгромлен лучший в России пионерский опыт профессионально помогающей работы с семьей и ребенком. Уволена директор детского дома, автор удивительных по эффективности организационной модели, методик и технологий работы Мария Терновская. Ликвидируются службы "Кровная семья", "Дети", "Педагоги". 87 патронатных семей (105 детей) лишаются сопровождения и принудительно переводятся в опекунские", - говорит член Общественной палаты, руководитель российской общественной организации "Право ребенка" Борис Альтшулер. 

Так почему же патронат не приживается в России? 

РЕБЕНОК ИЛИ ОБЪЕКТ УХОДА? 

Тане семь лет. У нее умные серые глаза. И светлая улыбка счастливого человека. В доме пахнет блинами. "Там холодно, а дома мама печет солнышки", - говорит Таня, глядя на падающий снег за окном. Трудно поверить, что совсем недавно - всего год назад - девочку едва не признали умственно отсталой и ей грозил собесовский интернат. 

- Любой, кто попал в это так называемое учреждение социальной защиты, - уже не человек. В собесовском интернате ребенок превращается в объект ухода - такой вот страшный термин. Если его не залечат и он доживет до 18 лет, путь у "объекта ухода" один - в дом инвалида, что-то среднее между тюрьмой и дурдомом. И это уже навсегда, - рассказывает Лариса, патронатная мама Тани, отправив девочку в комнату поиграть. 

В собесовский интернат Таню определили после того, как в обычном детдоме она не прошла медико-психолого-педагогическую комиссию. От волнения не смогла решить перед чужими строгими дядями и тетями задачку. 

- Таня очень смышленая, добрая девочка. Против ее представления на комиссию возражали и воспитатели, непосредственно работающие с ребенком, и штатный психиатр интерната, и психолог, и логопед, - поясняет пьющая с нами на кухне чай социальный работник Светлана. - Но у комиссии был весомый аргумент, который пересилил все остальные: в собесовском интернате освободилось место, его нужно заполнить, поскольку бюджетное финансирование рассчитано на строго определенное количество детей... 

Убийственный аргумент. В прямом смысле слова. Становится не по себе, когда подумаешь, что чудо-ребенок мог запросто стать "объектом ухода", у которого больше нет собственных вещей и игрушек, нет учебы и общения. Жизнь сводится к миске с кашей и туалету, в который тебя ведет сопровождающий, а за любую провинность (детскую шалость) строго наказывают. Единственное развлечение - смотреть в окно на небо через решетку. 

За Таню работники Центра патронатного воспитания развязали настоящее сражение. И им удалось почти невозможное: девочку отправили не медленно угасать в собесовский интернат, а в патронатную семью. 

ВОЙНА ЗА ДУШИ

- Патронат удобен тем, что юридически ребенок остается "государственным", сохраняет положенные ему льготы и, главное, право на получение квартиры. При этом он живет в семье, а это лучший способ социальной адаптации. Ребенку и принявшей его семье оказывается постоянная психологическая и финансовая помощь - в этом кардинальное отличие патроната от усыновления и опеки, - разъясняет Виктория Ш., бывшая сотрудница детского дома 19. - Сопровождением патронатных семей мы и занимались в Центре патронатного воспитания. 

Специальные службы строго отбирали семьи усыновителей. Опытные педагоги, медики, психологи, юристы помогали детям привыкать к необычным для них условиям, а взрослым - правильно растить и воспитывать их. 

"При существующей системе судьбу ребенка решают 3-4 человека (например, члены городской медико-педагогической комиссии, администрация интерната, чиновники из Департамента образования), и никто из них не несет ответственности за то, что же дальше будет происходить с ребенком. Мы же предлагаем систему, при которой с ребенком работает коллектив специалистов, коллегиально принимается решение, в какую приемную семью будет помещен ребенок, существует система сопровождения этой семьи. Специалисты несут ответственность за все, что происходит с ребенком. В судьбе ребенка принимают участие человек 50, а не один чиновник. Система работает на ребенка, а не против него", - вот каким видела патронат Мария Терновская, один из лучших в России специалистов в этой области. Ей удавалось невозможное: в 19-м детдоме в семьи устраивали до 94% детей. 

Однако после того как пару лет назад в стране ввели подушевое финансирование сиротских заведений, такая практика подрывает саму основу их существования. У работников патроната и администрации детдомов объективно противоположные цели. У одних - "выдернуть" ребенка в семью. У вторых - оставить у себя, иначе учреждение потеряет в деньгах. Как предельно искренне (и цинично) сказал один из чиновников, "учреждениям тоже нужны дети". Война ведется буквально за каждого ребенка. 

Марина Алексеева