Светлана АЛЕКСИЕВИЧ, писательница: РОССИЮ СПАСУТ ОДИНОЧКИ-ПОДВИЖНИКИ

Я пытаюсь понять, что это за огромная человеческая магма - Россия. Этот русский котел - он все время в кипении. Что варится в этом котле? Огромная пропасть пролегла между всеми - между поколениями, между народом и властью.

В годы - 40-е, 50-е существовал на земле уникальный советский человек. Не будет больше никогда таких людей! Да, слишком задешево они легли в землю, в чем-то были слепы, в чем-то - слишком наивны. Но тем не менее они совершали потрясающие поступки. У меня есть рассказ о случае в Петрозаводске. Немецкие войска, отступая, захватили в плен русскую девушку-подпольщицу. Один из офицеров не хотел ее убивать и предложил: "Скажи перед строем, что Сталин - подлец и преступник. И я тебя помилую". Ну кто бы ее услышал? Немцы, не понимавшие русского, да несколько уцелевших односельчан? Но ее внутренний моральный стержень был настолько несгибаем, что она, 20-летняя девчонка, даже перед лицом смерти не смогла пойти на компромисс с совестью. Ее расстреляли. К счастью, недострелили - девушку выходили соседи. Представить себе что-нибудь подобное в наши дни невозможно абсолютно!

"Не знаю, за что гибнут молодые наши ребята" - таков лейтмотив афганской войны. А Чечня+ Это абсолютно трагическая страница русской истории.

Как она повлияла на нас? Загляните в любую ленту новостей: каждый день - новое убийство+ Я думаю, что эти локальные вооруженные конфликты на окраинах страны виновны в криминализации нашего сознания. Чеченская война отменила очень важный запрет: своих, живущих в одной с тобой стране, учившихся в таких же школах, смотревших такие же фильмы, можно убивать как врагов. Но мы эту проблему не хотим проговаривать, предпочитая ее не замечать. 

Если случится что-то кровавое - а такой вариант я не исключаю, то ответственность за это будет нести не только элита политическая, но и творческая. Потому что мы - писатели, режиссеры, художники - не делаем сегодня свою главную работу: мы не пытаемся вызвать общество на разговор, на попытки проанализировать свою жизнь. Я смотрю на немцев. Они достаточно долго молчали - переживали шок после крушения гитлеровской империи. Но лет через 20 заговорили немецкие интеллектуалы - о вине, о грехе, который совершили перед миром. Я спросила одного из немецких политиков: почему вы до сих пор обсуждаете произошедшее 60 лет назад? И он ответил: потому что нравственность не сформируется сама - над этим надо работать. А правители должны знать свой народ и то, какие опасности подспудно зреют в обществе.

Наши же художники занялись развлекательством. Один европейский режиссер на вопрос, что вас больше всего потрясло в современной России, ответил: то, как быстро российская творческая элита побежала подбирать объедки со стола олигархов.

Меня утешает только одно. Я много езжу по стране и вижу: в провинции есть люди, которые в одиночку что-то делают, - открывают музеи, пытаются докопаться до правды в темных страницах нашей истории, занимаются с детьми. Эти люди, возможно, и спасут Россию.