ОН СОЗДАЛ "АиФ" 

4 декабря исполняется пять лет, как скончался основатель и главный редактор еженедельника "Аргументы и факты" Владислав СТАРКОВ. Старков был уникален. Своим блестящим мастерством ему удалось из маленького контрпропагандистского листка общества «Знание» создать газету, которая имела огромные тиражи и большое влияние. Газета была желанным гостем в любом доме. Читатели заваливали редакцию своими письмами и вопросами. Делом чести редакционного коллектива было найти ответы на эти вопросы. Понимание нужд человека, умение подать материал доступным языком, желание «растить» и образовывать своего читателя, помогать ему преодолевать жизненные трудности – вот визитная карточка «АиФа» времен Старкова. Благодаря этому в 1990 году тиражи "АиФ" превысили 33,5 миллиона экземпляров, и впервые российская газета попала в Книгу рекордов Гиннесса, как самое многотиражное издание.

Такой огромный тираж был прямым следствием качества издания.

"АиФ" - единственная газета, которая менялась на протяжении четверти века, сохраняя свое лицо. По охвату тем, по интонации, по святой вере в то, что интересным для обывателя (на него и были рассчитаны "АиФ") может быть все что угодно. Вопрос в одном – как написать.

СМИ закрывались и вновь открывались, главные редакторы и целые команды журналистов сменялись, его величество "глянец", как асфальт, закатывал едва зазеленевшие лужайки действительно свободной прессы в России.

Старков стоял на романтических позициях рубежа 80-90-х в буквальном смысле насмерть. И когда ему в силу возраста и нездоровья пришлось оставить кресло главы издательского дома "АиФ", он стал шеф-редактором своего детища. 
Неизвестно, как в мире, но у нас точно нет второго такого Старкова, основавшего и четверть века (!) возглавлявшего популярнейшее издание. 

К 70-летию главного редактора Старкова должна выйти книга о нем и об «АиФе». Сегодня мы публикуем выдержку из нее.

И ГРОМ ГРЯНУЛ

Почто все мы пропитаны мерзостью,
А не донником и не трезвостью?
Пуповина с Землей перерезана
Будто вены на руках разрезаны…

«В очередном номере (октябрь 1989 года) мы опубликовали данные социологического опроса. (Впервые в советской печати.) Опрос был об отношении населения к политическим персонажам. Первое место занял Сахаров. За ним шли Ельцин, Попов, Собчак. Горбачев оказался на пятом месте. Через два дня было совещание в ЦК по идеологическим вопросам. В зале сидела сотня руководителей разных СМИ. В числе их и наш Старков. В президиуме Горбачев, Рыжков, А. Яковлев и другие. Горбачев раздолбал несколько изданий за неправильную позицию, крепко прошелся по нашей газете, а в конце совещания бросил в зал: «А вы, Старков, останьтесь. На вашем месте я написал бы заявление об уходе»…

Вот как вспоминал это совещание главный редактор журнала «Огонек» Виталий Коротич:
«Тогда, 13 октября, Горбачев кричал на нас. Вначале на многих сразу, обвиняя прессу в безответственности, левацких загибах и плохом служении партийному делу. Затем он выкричал в зале Старкова, редактора популярной, но не знаменитой еще газеты под названием «Аргументы и факты». Я помню звенящую тишину, в которой Горбачев тыкал пальцем в Старкова и кричал, сверкая неизменными своими очками в тонкой оправе, что на месте его. Старкова, он бы подал в отставку и ушел из газеты. А ведь все дело было в малом – в статистике, обнародованной газетой. Согласно этой статистике, он, Горбачев, не всегда был на первом месте по популярности в стране, а Лигачев и вовсе был где-то в конце списка. Горбачев лютовал на редактора, будто тот разгласил секрет изготовления немыслимой бомбы или еще чего-то, на чем зиждется мощь.

Он кричал, и было не страшно, и жаль было кричащего лидера. Еще я глядел на Яковлева, с которым у меня были хорошие отношения, и на Медведева, с которым мы друг друга терпеть не могли. Секретари ЦК были спокойны. Будто глядели по телевизору запись матча, результат которого был им уже известен. Горбачев говорил долго. Он посокрушался, что американский госсекретарь Бейкер по отношению к перестройке более оптимистичен, чем советский экономист Шмелев. Затем он поругал еще одного экономиста – Попова, велел, чтобы редакторы строже блюли партийную линию – и все это непримиримым тоном учителя, только что получившего самый невоспитанный класс в школе.

Члены политбюро сидели, окаменев. Я огляделся в зале. Никогда я еще не видел таких счастливых рож у старой редакторской гвардии, у этих Алексеевых, Грибачевых – имя им легион. Все они улыбались до ушей, расправляли плечи, а кто-то и взглянул на меня с такой победоносностью, что я не нашел сил ответить. Даже взглядом.

С редактором сатирического журнала «Крокодил» Пьяновым мы пошли пообедать и долго угадывали, в чем дело, откуда этот сосредоточенный залп по своим. А может быть, для Горбачева сменились понятия «свои» и «чужие»? Никто в это не верил, но – тем не менее…

Наутро я ожидал вызова в ЦК. Все в СССР имеет свои ритуалы, и ЦК существует для разъяснения нам, грешным, мимолетом изреченных высоких мыслей вождей.

Всегда назавтра после начальственной речи клерки помельче принимались нам ее растолковывать. Я косил глазом на телефон правительственной связи с гербом на диске, но телефон молчал. Позже редактор «Аргументов и фактов» Старков сказал мне, что ожидал звонка еще более напряженно. Зазвонил и мой телефон – сразу после полудня. Мой приятель из «Правды» прямо-таки повизгивал от восторга. «Сняли нашего главного – Афанасьева!» - захлебываясь, сообщил он». 

Справка: На заседании в ЦК КПСС постановили уволить главного редактора "АиФ". Обществу "Знание" было дано указание оформить это изгнание своим решением.

«Удрученный Старков приехал в редакцию. Собрался редсовет, и мы стали думать, что делать. Все высказались в том смысле, что пошлите вы Мишу подальше. Но нам легко советовать, мы в команде, да и нас непосредственно вроде это не касается, а шефу-то надо что-то делать. Что? Скоро наступит завтра… Перебирали варианты, высказывали версии, выдвигали идеи. Все сходилось в одном – не сдаваться. В полночь разошлись, предчувствуя, что нам предстоит серьезная схватка за шефа и по большому счету – за газету, наше детище.

С одной стороны – уже гласность, с другой стороны – ЦК еще в силе. Снимет с работы, и что ты сделаешь? Мы же идеологический фронт. И газета не своя, а государственная, значит и место главного – государственное. Как тут поупрямишься? Но нас спас… Солженицын. Не сам, конечно. У него есть замечательная книга. Об истории его репрессий - «Бодался теленок с дубом». В ней содержится букварь борьбы диссидента-одиночки с беспощадной государственной машиной. Ее должен (и не раз!) прочесть каждый боец за свои права. Солженицын советует: как можно больше шума, как можно больше втянуть людей, которые будут отслеживать вашу схватку. И не сдаваться, не проявлять уступчивости, слабости ни при каких обстоятельствах. Тогда победа обеспечена. «Не бояться никого!» – вот девиз Александра Исаевича. Мы решили пойти по этому пути». 

(Наталья Желнорова) 

«На Малой Бронной, 12 все были растеряны, ошеломлены, провели впопыхах и в горячке общее вечернее собрание, понимая, что до сих пор никому не удавалось противостоять ящерам из Центрального комитета, а тем более – командиру перестройки и гласности. Старков казался бледным, но под напором своей сплоченной и целеустремленной команды решил быть жестоковыйным, прямым и прочным – объявил, что намерен воспользоваться солженицынским известным рецептом выживания, обратившись к зарубежной общественности.
Затрубили; добились очереди из иностранных журналистов на нескольких лестничных пролетах (отечественные безмолвно сочувствовали), к тому же журналистский коллектив спешно и единогласно избрал Старкова главным редактором. После такого противостояния отец перестройки вынужден был слегка стушеваться, газета во главе со Старковым продолжила триумфальное шествии».

(Ирина Солганик)

«Старков почувствовал тогда свою силу (за ним все готовы были пойти). Он пошел на принцип, который мне понравился: «Подавай заявление по собственному желанию!» –« А я возьму и … не подам!». Демократия. Первые ростки ее победы». (Дмитрий Макаров)